Виновны по умолчанию. Как "суды" по упрощенке рассматривают дела против проукраинских крымчан

На фото: Ялта.

Уже два с половиной года на оккупированном полуострове российские силовики задерживают местных жителей за любую символику, связанную с Украиной, высказывания в поддержку Украины или просто за украинские песни в плей-листе. Все это оформляется как “дискредитация российской армии”, однако, как выяснили эксперты - эти решения судов не соответствуют даже российскому законодательству.

О том, как так крымские "суды" преследуют нелояльных к оккупационной власти крымчан, - читайте в этом материале

Объяснения - для слабаков

Как рассказали в общественной организации “Крымский процесс”, они просмотрели все решения по “дискредитации российской армии” за этот год, которые касались преследования за поддержку Украины и не нашли ни одного, которое бы полностью соответствовало стандартам, существующим в вопросах рассмотрения административных правонарушений.

"Нормальный суд при рассмотрении дел про дискредитацию российской армии должен смотреть на три момента: действие было публичным или нет, касалось ли оно российской армии, а также имелись ли в действии признаки умаления авторитета. Только если по всем трем позициям имеется положительный ответ, суд приходит к выводу о наличии состава правонарушения и переходит к следующему этапу - выясняет, кто это совершил", - пояснили эксперты “Крымского процесса”.

Также они добавили, что во время исследования стало очевидно - крымские судьи соблюдением процедуры себя не утруждали и работали по сокращенной схеме, “перепрыгивая” все эти моменты с публичностью, поиском признаков умаления авторитета и так далее. Суд просто описывал, что за действие совершил нарушитель и сразу признавал его виновным в правонарушении. Никакой, даже минимальной аргументации, на основании чего установлен состав правонарушения - в большинстве дел замечено не было.

Ноль дел

Всего в поле зрение общественников попало 130 судебных решений о дискредитации, из которых около трети оказались никак не связаны с проукраинскими убеждениями (были даже российские турбо-патриоты, недовольные темпами войны), а из оставшихся 89 дел - еще почти треть оказались с “сюрпризом”.

Как выяснилось, крымские суды часто предпочитают вообще не раскрывать обстоятельства, которые они установили в рамках производства по делу. Довольно часто описание вины имеет весьма лаконичную форму: “опубликовал информацию”, “разместил материал”, “демонстрировал видео”. Как понять из этого, что на самом деле человек совершил и был ли там состав правонарушения? Иногда, правда, судьи оказывались чуть более детальными: “опубликовала фотографию, которая дискредитировала”, “текст о поддержке вооруженных сил” или “материалы, содержание которых направлено на подрыв доверия”. Однако и в этих случаях сведений для полноценного анализа явно не хватало.

По итогам анализа оставшихся 57 решений, специалисты “Крымского процесса” насчитали ровно ноль дел, которые имели все три компонента, необходимых для адекватного суда, чтобы рассматривать дело. При этом в четырнадцати процентах решений эксперты не обнаружили вообще ни одного элемента правонарушения, которые могли бы объяснить, как суд узрел какую-то “дискредитацию”.

Публичный, но не очень

Более менее системно у крымских судей получалось с первым элементом - доказательством публичности. Ну как получалось… Особое внимания на этот момент они обращали далеко не всегда, но зато всегда в материалах дела был протокол осмотра интернет-страницы, что как бы являлось довольно прочной уликой публичности.

Другое дело - обвинения в выкрикивании проукраинских лозунгов или высказывании каких-то фраз в поддержку Украины. Тут в основном суды отказывались от вызова свидетелей, якобы слышавших своими ушами. Опирались в основном на их письменные показания. В “Крымском процессе” предполагают, что таким образом судьи страховали себя от конфуза, когда вызванный для допроса свидетель начнет нести ахинею, разваливая аккуратно подстроенные под состав нарушения показания.

Таргетинг

Именно этим термином из маркетинга можно описать суть того, что является одним из необходимых признаков правонарушения про дискредитацию российской армии - действие должно напрямую целить в “доброе имя” русских военных. Теоретически, там где посыл отнюдь не очевиден и заувалирован полунамеками или сокращениями (типа п-т-н х-л-о), на помощь судье может прийти экспертиза. Ну или хотя бы он сам должен в решении пояснить, как он увидел, что фраза касалась росармии.

Как уже было сказано, в большинстве случаев никакой аргументацией судьи не заморачивались. Но все же отдельные попытки предпринимались. Так, например, несколько раз использование “тригерных” для российских силовиков цветов - синего и желтого - было обосновано судом как “национальные цвета и атрибутика, которая используются вооруженными силами Украины в насильственных действиях, направленных против рф”. Правозащитники по этому поводу иронизируют, что в “насильственных действиях”, исходя из такой логики, можно заподозрить российский футбольный клуб “Ростов” или крупную сеть супермаркетов “Метро”, которые тоже используют синий и желтый цвета в своей повседневной деятельности.

Униженные и оскорбленные

Хуже всего обстоят дела у крымских судей с определением признаков “дискредитации”. И это не удивительно - по хорошему, к таким вопросам привлекают эксперта-лингвиста, поскольку часто смысл может крыться в нюансах и контексте. Однако, ни в одном из решений, которые рассматривали в “Крымском процесс”, суд за помощью к лингвистам не обращался. И потому без пояснений видел дискредитацию в таких сомнительных моментах как отметка “лайк“ или фраза “С днем независимости”.

Тем не менее специалисты зафиксировали два решения, в которых суд хотя бы постарался объяснить, что “подрыв авторитета” он увидел не в конкретном слове или сочетании, а в целом, “с учетом содержательно-смысловой направленности”. Правда, и в этих случаях судьи не хватило на то, чтобы приоткрыть секрет, какой была “смысловая направленность” и что на это указывает.

В заключение

Заканчивая свое исследование, правозащитники пришли к выводу, что суды не настроены бороться исключительно с “дискредитацией армии”. Норма эта им нужна только для того, чтобы соблюдать минимальные внешние приличия, преследую нелояльных к российской власти крымчан. Суд выступает одним из методов легализации репрессий - мол, раз есть решение, то суд во всем разобрался. Однако, как показало исследование - наличие судебного акта в оккупированном Крыму не доказывает ничего.

Павел Буранов для INжир media

Поддержать проект