Правовой вакуум в турбо-режиме. Правозащитники обрисовали какие перспективы ждут людей на оккупированных территориях

Детям на оккупированных территориях угрожает принудительное психиатрическое лечение и обвинения в терроризме, российский бюджет на строительство новых тюрем увеличен в три раза, а судебные преследования проходят в закрытом режиме без малейшего шанса на справедливость.

Украинские правозащитники в рамках конференции ОБСЕ рассказали о том, что приносит российская оккупационная власть на захваченные территории.

Эксперты из разных общественных организаций констатировали, что ситуация с правами человека на оккупированных территориях продолжает ухудшаться и есть признаки того, что российские оккупанты ни отказываться от репрессивных практик, ни снижать темпы преследований не собираются. Напротив, планируют их наращивать дальше и поддерживать режим полного правового беспредела.

“Можете ли вы представить, что значит оказаться в правовом вакууме? Когда средства правовой защиты не просто неэффективны, а их вообще не существует? Представьте себе ситуацию, когда единственный способ не подвергаться серьезным нарушениям прав человека — это полное подчинение агрессору. Более десяти лет вы знаете, что никто не защитит вас, если вас арестует ФСБ или если российская полиция или солдаты будут действовать безнаказанно”, - обратилась к участникам экспертка Регионального центра прав человека Катерина Рашевская.

В качестве примера она рассказала о многодневных пытках шестнадцатилетнего подростка Олега из Запорожской области, которого поймали за распространение листовок «Днепрорудне — это Украина». Сотрудники ФСБ издевались над ним 57 дней подряд, а потом предъявили обвинение в террористической деятельности. На данный момент он не смог обжаловать ни свое похищение, ни пытки, ни отсутствие адвокатской помощи.

Любая проукраинская позиция россиянами расценивается как экстремистская, добавляет Мария Сулялина из Центра гражданского просвещения «Альменда». “За признаки экстремистского поведения детей могут отправить к психологу или даже на принудительное психиатрическое лечение. По информации, предоставленной оккупационными властями Донецкой области, за так называемое «радикальное поведение» были привлечены к ответственности 161 несовершеннолетний, из которых 48 (почти каждый третий ребенок) были направлены на принудительное психиатрическое лечение»,- подчеркнула Сулялина.

В Крыму наблюдаются схожие подходы, отмечает сотрудница одной из школ Джанкойского района, пожелавшая сохранить анонимность.

“Там, конечно, к радикальному поведению относятся и другие формы, типа любителей аниме “Редан” или футбольных фанатов, но на самом деле завучи по воспитательной работе нацелены только на поиск проукраинских настроений или хотя бы осуждения СВО среди учеников. Другие радикалы их вообще не интересуют”, - отметила учительница.

Но в группе риска, конечно, не только подростки, а все население на оккупированных территориях. Например, жителей Крыма штрафуют или задерживают за пение украинских песен, демонстрацию флага, ношение национальных цветов или публикацию сообщений и смайликов, связанных с Украиной - рассказывает экспертка Крымской правозащитной группы Ирина Баран. С начала полномасштабного вторжения общественники зафиксировали около 1500 административных дел в Крыму за такие символические проявления в поддержку Украины. Эти дела часто служат первым шагом к уголовному преследованию, создавая атмосферу, в которой любой признак украинской идентичности рассматривается как нелояльность.

“Доходит до откровенного маразма, когда людей тащат в суд за то, что торгуя постельным бельем, продавщица выложила рядом комплекты синего и желтого цвета. Или за лайк под публикацией про выход новой украинской песни”, – добавляют представители правозащитной организации “Крымский процесс”. А также отмечают, что в последнее время значительно возросло число женщин, которых лишили свободы по обвинениям в тяжких преступлениях на основании их проукраинской позиции.

С начала полномасштабного вторжения, только в отношении крымчанок было возбуждено не менее 31 уголовного дела, поясняют в “Крымском процессе”. Причем, большинство приговоров не учитывают никаких смягчающих обстоятельств, таких как наличие малолетних детей, и выносятся в диапазоне от средних до максимальных сроков лишения свободы. Кроме того, в отношении женщин стали фиксироваться случаи пересмотра судебных решений в сторону ужесточения.

“Она была очень патриотично настроена, искала, как выразить свое отношение к происходящему. И стала писать маркером на лавочках, что в Крыму ждут ВСУ, а потом отправлять фото в разные ТГ-каналы. Ее вычислили по видеокамерам и задержали. Сначала хотели дать только вандализм, но потом разъярились из-за слов, которые она писала в разных чатах, и добавили другую статью, чтоб села надолго. Суд ее приговорил к пяти годам. Но сейчас дело вернули обратно, чтобы добавить еще десять или пятнадцать лет. Чтобы другие даже думать боялись о каком-то сопротивлении”, - поделилась историей Ксении Светличной одна из крымских активисток.

При этом правозащитники считают, что оккупанты точно планируют масштабирование репрессий. На это указывают восходящие тренды преследований, представленные “Крымским процессом”, а также наблюдения Крымской правозащитной группы о том, что российское правительство утроило бюджет на развитие уголовно-исполнительной системы, включив, в частности план строительства нового следственного изолятора в оккупированном Крыму на 1500 мест.

Несмотря на финансирование системы исполнения наказаний, условия содержания в крымских и российских тюрьмах остаются нечеловеческими. В частности, по данным представительницы центра защиты прав человека Zmina Виктории Нестеренко, за несколько лет число крымских политзаключенных, которые остро нуждаются в лечении из-за длительного неоказания медицинской помощи выросло в три раза - с сорока до ста двадцати человек.

Родственники политзаключенных рассказывают, что даже в опасных для жизни ситуациях российские тюремщики мало заботятся о последствиях для крымчан.“После короны его свалил инсульт. Правая часть лица сразу искривилась. Но они (администрация следственного изолятора – Ред.) говорят, что никакого инсульта не было. Он проходил обследования, но на руки ему ничего не дали и ничего не сказали что с ним”, – сообщила сестра шестидесяти двух летнего узника Азамата Эюпова, который, как выяснилось впоследствии перенес без медицинской помощи четыре ишемических инсульта.

Эксперты подчеркивают, что обозначенные проблемы - лишь малая часть того потока нарушений, которые они фиксируют на оккупированных территориях практически ежедневно. “Мы часто слышим, что для мира нужно отказаться от части Украины. Но как мы можем отказаться от людей, которые там живут? Как мы можем построить мир, зная, что в оккупации насилие – даже в отношении детей – является повседневной реальностью?”, - задаются вопросом правозащитники.

Павел Буранов для INжир media

Поддержать проект